Rambler (читается Рамблер; слово склоняется, напр. на Рамблере; нежелательно Рэмблер) — популярный медийно-сервисный интернет-портал. Такое же название носила поисковая система «Рамблер-Поиск», существовавшая в 1996—2011 годах.
«Рамблер» стоял у истоков российского интернета. Появившись в 1996 году, он быстро завоевал огромную популярность и оставался ведущим игроком на рынке поиска России вплоть до 2001 года. «Рамблер» запустил первый в рунете рейтинг-классификатор (Rambler Top100), первый интернет-портал, первым среди отечественных интернет-компаний вышел на биржу.
В 2012 году философия портала была полностью переосмыслена — «Рамблер» стал медиапорталом персонализированных новостей.
Состоит в группе компаний Rambler&Co, образованной в мае 2013 года в результате объединения активов «Афиши-Рамблер» (ранее входила в холдинг «ПрофМедиа» Владимира Потанина) и SUP Media Александра Мамута.
Сергей Васильев — один из первых владельцев и инвесторов Rambler'a — описал на своей странице в
Facebook историю создания и становления одной из первых российских интернет-компаний. Начиная с момента покупки поисковика, созданного «на коленке» энтузиастами из подмосковного НИИ, и заканчивая продажей и последующим выходом на IPO. Инвестиции, переговоры с олигархами, попытки объединения с
Яндексом и
mail.ru и многое другое…
Написано очень живым и интересным языком, читать одно удовольствие.
С любезного разрешения автора, публикую серию этих постов единым материалом. Надеюсь, это будет интересно читателям.
В тот момент, когда я решил купить «русский интернет», а тогда я воспринимал эту сделку именно так, я вообще толком не знал, что это такое… интернет ?!
Это был конец 99-го, прошел всего год, после всеобщего дефолта. Весь рынок зализывал раны, реструктурировал долги. Мы уже успели «Русскими Фондами» что-то заработать на постдефолтных долгах, но это были не огромные деньги, а больших проектов и доходов на горизонте видно не было.
И мы стали смотреть по сторонам, а что еще происходит вокруг, за границей? А там, за океаном, в тот момент блистала на бирже Yahoo и другие абсолютно неизвестные и непонятные нам «интернет-компании»! Мы что-то слышали об этом, но что это такое, «интернет-компании», вообще не понимали.
Мы лишь с горечью стали замечать, что Америка забыла о «новой и растущей» России и полностью переключилась на свои собственные, американские дот-комы. Они росли на биржах еще быстрее, чем вчера росли русские акции. Именно в этот момент я и задался вопросом, а что у нас с интернетом? Есть ли у нас вообще хоть какие-то интернет-компании? Что это такое и как они зарабатывают?
В тот момент я по сути еще не пользовался интернетом. Я закончил физтех, в институте даже что-то программировал, в общем, с компьютером был на «ты». Но интернет 90-ых, когда он только зарождался в России, жил где-то отдельно от меня.
За все предыдущие годы я заходил во всемирную паутину всего пару раз. Пытался что-то там поискать, посмотреть, но быстро запутывался, не понимал, где и что искать. И оставил это занятие, как бесполезное и бестолковое.
Я позвонил Юлию, другу-физтеху, коллеге еще по Тверьуниверсалбанку. Там, у нас в банке, Юлий возглавлял IT-департамент и потому про этот самый «интернет» он точно должен был хоть что-то знать.
«Знаешь ли ты что-то про русский интернет» — спросил я его по телефону.
«Конечно» — удивленно ответил он. «А зачем это тебе?».
«Секрет» — таинственно сказал я и тут же позвал Юлия приехать ко мне.
Мы встретились на Трехпрудном, в моем новом-старом кабинет со стенами плотно-зеленого цвета. Радостно обнявшись, мы не виделись после ТУБа уже более 3-ех лет, Юлий начал свой рассказ про ИНТЕРНЕТ!
Во-первых – поиск. В интернете самое главное – поисковые системы, без них интернет, это — просто куча мусора. «Поисковики», это – N1. Вот, к примеру, в Америке, это – Yahoo.
«Стоп!» — остановил я рассказ Юлия. «Так, Yahoo, это – поисковик?» — внимательно и заинтригованно переспросил я.
«Ну, да» — спокойно отвечал Юлий.
«Тот самый Yahoo, который стоит сейчас 100 млрд долларов?» — недоверчиво уточнял я.
«Ну, это я точно не знаю» — отвечал Юлий. «Но это у них сейчас главная фишка на бирже».
«А у нас в России сейчас есть такие «поисковики»?» — тихим заговорщическим тоном переспросил я.
«Главный, это – Рамблер!». Это самый первый «поисковик», который возник в России еще лет пять назад, стал разъяснять мне ситуацию Юлий. Кроме того, в Рамблере есть еще и TOP100. Это даже круче, чем «поисковик». Это счётчик, он расставляет все сайты по типу рейтинга в своем TOP100, и можно сразу, без всякого поиска, найти самый посещаемый сейчас сайт, да еще и в разных категориях. В общем, этот их TOP100 – настоящая фишка!
А кроме Рамблера, есть кто-то еще?
«Да, есть еще Яндекс». Они – молодые, новые, но считаются уже даже лучше Рамблера.
«А чем они лучше?» — стал уточнять я.
«Ну… считается, что они «лучше» ищут».
«А кто считает?»
«Толком это никто подтвердить не может, но в тусовке считается, что Рамблер устарел, а Яндекс – это более круто!».
Во как! Оказывается, у нас в России есть что-то что уже «устарело». Есть что-то, что его обгоняет, а я вообще ничего не знаю ни про то, ни про другое! «Это как так?» — стал недоверчиво уточнять я у Юлия.
«Согласен, все это — очень относительно. Вся гонка еще впереди» — подытожил Юлий. Тут самое главное, что наш интернет-рынок в самом начале, у нас не более 1% населения в интернете, а в Америке уже то ли 30%, толи 40%. Вот потому, там и бум.
«А когда начинается бум?! При каких цифрах проникновения?» — стал вкрадчиво уточнять я у Юлия. Что он про это слышал?
«Говорят, когда проникновение интернета достигает цифры в 10% от населения, начинается бум!».
«То есть, нам еще нужно вырасти в 10 раз, до бума?»
«Да. Но это всё происходит очень быстро» — стал уточнять Юлий. Сейчас проникновение интернета в России идет с темпом удвоения каждый год!
Запах этих цифр уже в ту минуту стал меня будоражить. Юлий рассказывал мне все эти цифры, термины, тренды как-то спокойно и без эмоций, еще не понимая всю глубину интриги, которая во мне уже вскипала.
А я почувствовал в тот момент, что нашел какую-то новую золотую жилу. Все эти цифры: «удвоение в год», «10% населения страны», «100 млрд долларов в Нью-Йорке» — все это в миг возбудило сознание!
«А что еще есть, кроме «поисковиков» в интернете? Зачем он вообще нужен, этот интернет?» — продолжал я с вопросами.
Ещё есть почта. Почта, это тоже очень важно! Вторая тема, за которой люди идут в сеть, это почта и пересылка писем, мейлов. Поэтому есть ещё «почтовики», т.е. почтовые компании.
У нас в России из таких лидеров – mail.ru, их компания так и называется. Почта у них плохая, но адрес у «почтовика» крутой и все открывают свои ящики у них.
«Юлий, мне нужно всех их найти» — остановил я рассказ товарища.
«Я хочу их купить!» — тут же я обозначил ему свою мысль и конечную цель.
ЛЕНТА. Ноябрь 1999-го
Что это за люди, «интернетчики»? Можешь ли ты их найти? В какую цену они оценивают свои интернет-компании? Сколько они зарабатывают, и зарабатывают ли вообще? Вопросов было много и все они посыпались на Юлия, когда он закончил свой короткий рассказ о том, что такое «русский интернет» или «Рунет», как стали его уже называть в обиходе.
Ответов на все эти вопросы Юлий не знал, но найти эти компании было не сложно. И он пообещал организовать мне встречи уже в ближайшие дни.
«И еще … важно переговорить с ГУРУ» — напоследок добавил Юлий. Есть такие люди в нашем русском интернете, они всё про всех знают и таких самых главных два: Носик и Тёма Лебедев. Без разговора с ними, лучше не начинать.
Первым из них, кто пришел в мой тёмно-зелёный кабинет поговорить о «русском интернете» был Антон Носик. Молодой паренек, щуплого вида с еврейской кипой на голове. Антон подтвердил все основные тезисы, что до него объяснял мне и Юлий: про «поисковики», «почтовики» и что-то про новые тренды. В частности, что счётчики, типа TOP100 по-видимому, умрут. В Америке они уже не актуальны, хотя в России сейчас рулит именно TOP100 Рамблера.
Антон Носик всех критиковал, уже тогда он чувствовал себя самым умным гуру.
«Главная проблема ТОР100 – накрутки!» — возмущался Носик.
Какие-то сайты специально «накручивают» свою посещаемость по счетчику Рамблера, чтобы подняться выше в рейтинге. Оказывается, быть в тройке или даже в пятерке лидеров этого рейтинга — очень круто. Это была заветная мечта любого русского сайта оказаться в лидерах ТОР100, в любой категории!
Для меня открывался постепенно целый новый мир. Оказывается, есть какие-то категории, рейтинги, куда все стремятся попасть. Там люди что-то «накручивают», чтобы быть выше других в этих рейтингах, а я вообще об этом ничего не знаю. Это было для меня, как открытие совсем неведомой до то ли земли!
Но самое поразительное в этом открытии было то, что об этой заветной земле толком не знал никто. Это было очень странно. Я, как и все мои коллеги по финансовому рынку ежедневно перечитывал десятки газет и журналов. Там писали куча журналистов, аналитиков о разных рынках, отраслях, компаниях. Писали про нефть, газ, металлы, телеком, про всех. А про интернет никто ничего не писал! Финансовая пресса в то время, вообще не замечала интернет и «интернет-компании», как таковые. И потому, узнать, что у нас в России есть какой-то рейтинг, где десятки категорий и в каждой категории, оказывается, уже бьются за лидерство десятки, а где-то и сотни сайтов, это было сравни…открытию Америки!
Сам Антон Носик в тот момент запустил свой очередной горячий новый проект, Лента.ру. В течении нескольких месяцев он вышел в лидеры ТОР100, в разделе СМИ, самом массовом и самом престижном разделе рейтинга «русского интернета» в те годы. Антон этим очень гордился.
«А кто хозяин твоей Ленты, чьи там деньги?» — спросил я.
«Это деньги ФЭПа, Глеба Павловского» — ответил Антон. А тот берет их откуда-то из Администрации Президента на предвыборные дела.
Глеб Павловский недавно закончил какой-то свой очередной «предвыборный» марафон и Антон помог ему в нём, быстро организовав эту новостную площадку, LENTA.RU. Сама площадка и сайт носили чисто прикладное значение, через неё легче было продвигать в солидные бумажные СМИ нужные новости. Но, предвыборная компания уже прошла. Деньги, на нее выделенные кончились, а сайт с небольшой редакцией остался. Никаких денег этот сайт не зарабатывал, но посещаемость его была огромной.
Три ужасных террористических взрыва в Буйнакске, на улице Гурьянова и Каширском шоссе Москвы, в сентябре 99-го взорвали русский интернет. Все хотели узнать последние и самые горячие новости из первых рук. Бумажные газеты за ними не успевали и новостная Лента.ру взлетела, став в тот момент одним из основных источников информации, через которой ежеминутно все с тревогой следили за происходящим.
К ноябрю ситуация в Москве успокоилась, но посещаемость Ленты оставалась высокой. И Павловскому жалко было закрывать случайно раскрученную интернет-площадку.
«Он готов её продать?» — тут же спросил я Антона.
«Думаю, да» — ответил он и обещал мне устроить встречу с Глебом Олеговичем.
«А сколько вы зарабатываете?» — спросил я у молодого гуру.
«Сейчас «Лента» ничего не зарабатывает» — ответил он. Но с такой посещаемости можно постепенно зарабатывать с рекламы, размещая баннеры. Тут же, на пальцах, он прикинул, что можно довольно быстро выйти на окупаемость, но гарантировать он это не может. Рекламодателей, готовых платить за баннеры на «Ленте» пока нет, их еще нужно искать. Да к тому же нужно еще и увеличивать штат редакции, т.к. сейчас все работают без выходных. Было видно, что продуманной или хотя бы какой-то бизнес-модели у Антона Носика нет, но говорил он убедительно.
P.S.
Через несколько месяцев, когда мы уже владели Рамблером, мы выкупили «Ленту.ру» у Глеба Павловского за 100 тыс. $, это были тогда большие деньги. Редакция переехала в отдельный офис, двухкомнатную квартиру на Тверской. Доходы от баннеров постепенно стали появляться, но росли и расходы. Рекламная модель так и не окупала расходов, но посещаемость все время росла.
Мы пытались скрестить Рамблер с Лентой, встроить новостную площадку в основной портал, но команда Рамблера на дух не переносила заносчивого Антона Носика и Лента.ру так навсегда и осталась отдельным, независимым и плохоокупаемым новостным ресурсом.
ЯНДЕКС. МЕЙЛ. Ноябрь 1999-го
Мои короткие встречи с Яндексом и Мейлом показали, что их купить я не смогу.
Аркадий Волож был открыт и готов обсуждать возможную сделку, но в тот момент он уже был в продвинутой стадии переговоров с другим «инвестором», и он об этом сразу рассказал.
Оказалось, не я один вдруг заинтересовался «русским интернетом», был кто-то еще.
Волож озвучил мне примерные условия: ему нужно, чтобы кто-то вложил в компанию сразу порядка 10 миллионов долларов. Контроль не был в тот момент для него принципиальным. По крайней мере я не уловил это, как его категорическое требование. Но 10 миллионов в компанию – это было обязательным условием. При этом по стилю переговоров было видно, что другой, «альтернативный» инвестор, уже почти готов на эти условия и потому Аркадий не будет двигаться.
Отдать 10 миллионов $ сразу за неконтрольный пакет убыточной, хоть и перспективной компании, показалось мне чрезмерным условием. Да у нас и не было в тот момент свободными 10 миллионов $, и я понял, что тут сделки не будет.
Я понял это сразу, но Воложу сказал, что подумаю и еще вернусь.
Вторым был Женя Голанд, он с друзьями владел тогда, только что основанным, русским «почтовиком» Мэйл.ру. Этот парень недавно сам вернулся из Нью-Йорка, самоуверенно оперировал «миллиардами» капитализации подобных американских компаний и сходу стал называть совсем какие-то несусветные цифры по стоимости своего «почтовика». При этом он предлагал купить 5 или 10% компании, не более.
Это было мне точно не интересно. Как переговорщик Женя Голанд был тяжелым парнем, а как возможный партнер он мне совсем не понравился, и я понял, что и тут сделки тоже не будет.
Но из этих переговоров по « Мейл.ру» я наконец-то узнал, а кто еще заинтересовался «русским интернетом», им оказался – Юра Мильнер, такой же инвестбанкир, как и мы. Сразу после дефолта 98-го он ушел из Менатепа, а мы из МФК. Так же, как и мы, он пытался понять, что нового есть на рынке? Мы встретились с Юрой тогда в первый раз и поняли, что ходим и рыщем по одной поляне.
Мы были с Юрой тогда конкурентами, но ни мы, ни он тогда еще никого не успели купить. Поляна казалась нам тогда еще свободной, не освоенной и потому мы не стали как-то сразу толкаться локтями, а договорились держать контакт. Мы договорились обсуждать этот «интернет-рынок» между собой, чтобы «молодые» интернетчики не разводили нас, «старых» финансистов, по ценам и несбыточным обещаниям.
Но главное в тот момент и для него, и для нас, было – кого-нибудь, но все-таки купить!
После всех проведенных встреч я понял, что из возможных вариантов остается только Рамблер. Это была компания номер один на рынке, самая интересная и самая интригующая.
Если я хочу войти в этот рынок, остаётся покупать только их. Но если я с ними не договорюсь, то шанса больше не будет. Если кого-то покупать в интернете, нужно было покупать ЛИДЕРА.
В интернете побеждает только лидер!
Тут нельзя покупать номер 5 или 6. Даже 4-ый номер – это сомнительно.
Весь куш берет ЛИДЕР!
Возможно, что-то еще останется обладателям серебра или бронзы. Остальным – ничего.
Так было тогда на американском рынке.
«Так будет и у нас в России!» — убеждал меня второй модный интернет-ГУРУ, Тёма Лебедев. Молодой упитанный кудрявый парень, он был самый юный из всех, с кем я тогда увиделся, чтобы понять поляну «русского интернета». Тёма был хоть и самый молодой, но оказался самый толковый. Он не говорил про посещаемость, хиты, хосты или капитализацию, он говорил про суть!
«Рамблер – большой старый портал, с кучей каких-то ненужных картинок на морде, как старый чемодан» — стал разъяснять мне свои мысли Артемий.
Но он большой и самый главный в России. Его можно сделать крутым, но там нужно всё менять! Прежде всего нужно поменять картинку! К тому моменту Артемий Лебедев сделал уже дизайн морды Яндекса, его главной страницы. Там, внизу гордо стоял его фирменный лейбл, в виде штрих-кода.
«Аркадий тоже хотел налепить на свою главную страницу кучу всего, но я настоял, что б он всё убрал!» — продолжал Тёма.
«Теперь главная страница Яндекса — легкая и современная. И сравните это с Рамблером. От него же веет стариной. В этом – вся суть успеха молодого Яндекса. Но и тут предела нет. Я бы вообще убрал с главной страницы всё и оставил одну … поисковую строку!» И Тёма заговорщически открыл мне свой лэптоп, где на пустой белой странице в центре лаконично стояла одинокая поисковая строка и кнопка «Искать»! Если Рамблер сделает это, он победит!
Но Рамблеру до этого далеко, ему еще нужно хотя бы поменять логотип. С таким логотипом жить нельзя, у них посреди главного слова буква «Ы»!
Я взглянул в свой компьютер и действительно только в этот момент увидел посреди английского слова «Rambler»… русскую букву «Ы»!
«С таким логотипом жить нельзя, им нужно это менять, и я готов это сделать!» — заявил мне Тёма Лебедев, как будто я уже владел Рамблером, хотя я с ними еще даже не встречался.
«Мы обсудим с тобой это» — договорился я с Лебедевым.
Осталось дело за малым. Нужно было купить Рамблер. И я стал наводить о них справки, кто они такие? Откуда взялись?
Оказалось, что это ребята из научной среды, из какого-то НИИ в Пущино.
Я сам учился на физтехе в Жуковском, работал в ЦАГИ и потому интуитивно таких людей, как мне казалось, чувствовал и понимал. Но ни с одним из них я до того момента ни разу не общался, и что они хотят не знал.
Юлий раздобыл мне о них первую информацию: поисковый движок Рамблера придумал и написал Дима Крюков, к тому моменту, уже легенда Рунета. Он же первым придумал и запустил рейтинговую систему ТОР100 для ранжирования популярности русских сайтов, но директор в этой команде и главный их человек – Сергей Лысаков.
Именно с ним я созвонился и пригласил его в наш офис на Трехпрудном, переговорить…
Хуако. 1999-ый
Виктор был из той многочисленной плеяды молодых иностранцев, кто приехал покорять Россию, в середине 90-ых. Я всё время с интересом наблюдал за этими экспатами, приехавшими тогда к нам, искать счастье и деньги.
Это не были седые мужи или дети из богатых семей Лондона или Нью-Йорка. Они были такие же, как мы, простые ребята, в возрасте лет тридцати – тридцати пяти. У них было хорошее образование, но перспектив у себя на родине или в том же Лондоне они почему-то не видели, и приехали сюда – покорять Россию.
Виктор Хуако приехал из Перу. Я часто спрашивал его, зачем? Почему? Что толкнуло тебя покинуть Родину и искать своё счастье где-то далеко?
Он отвечал мне тогда примерно так: «Во-первых, Перу – бедная страна, я не смогу заработать там столько, сколько в Нью-Йорке, Лондоне или Москве». А, во-вторых, Россия – очень похожа на Перу, мне тут легко и комфортно.
«Вот, к примеру, ситуация – ты и водитель» — начинал свой рассказ Виктор.
Если я в Нью-Йорке решу взять шофера, то нужно сразу заключить с ним контракт. И там прописать по пунктам, всё: что он должен делать, с какого час и по какой? В какой день он работает, а в какой нет. А в России с этим иначе, тут всё абсолютно, как и у нас в Перу.
В России, как и у нас, есть понятие БАРИН. Если ты барин, то не нужно описывать что-то специальным контрактом, ведь все нюансы взаимоотношений не описать. Водитель же нужен не только, чтобы водить машину. Все время нужно что-то привезти, дать какие-то поручения, задания. И по бизнесу и по личным делам. В Нью-Йорке это невозможно, там нужно всё прописать в контракте. Это не по мне!
«В Москве, я чувствую себя, как дома!» — делился со мной Виктор своими открытиями нашего русского мира.
«Но в декабре, на Рождество, я каждый год улетаю к отцу, в Перу».
Это для нас святое. У нас большая семья. Братья и сёстры живут в разных городах и странах, но на Крисмас мы все обязательно съезжаемся домой.
Мы познакомились с Виктором в конце 90-ых, еще работая в МФК. Он торговал российскими ГКО и искал новые и свежие идеи на русском долговом рынке. Мы продавали ему тогда, всё что придумывали: «товарные» векселя Лукой, Алросы, агробонды, в общем всё. Он не плохо на этом зарабатывал и верил во всё, что мы ему приносили.
К тому моменту у Виктора уже была своя компания, «Orion Capital», с небольшим, но шикарным офисом в самом центре Москвы, в недавно отреставрированном старом особняке с видом на церковь. За стеклянной перегородкой в общем зале располагалась два ряда столов, с мониторами и компьютерами, за которыми сидели несколько трейдеров, русских ребят и несколько тёток американок, они вели бухгалтерию Фонда.
Я часто приезжал тогда к Виктору, узнать, интересны ли ему те или иные бумаги? Да и просто поболтать, чем живёт рынок? Что покупают иностранцы, что интересно им в России? Виктор отлично понимал американский рынок, знал многих тамошних банкиров и был с ними в постоянном контакте. Он прочувствовал за эти годы и российский рынок, но по-русски он не читал и каких-то нюансов и деталей не улавливал. Ему не хватало тут контактов, связей и наши отношения ему были очень важны.
Именно Виктор Хуако, был первым сторонним человеком, с кем я поделился своей идеей — «купить русский интернет»! Я хотел через него понять, будет ли это интересно иностранцам? Готовы ли будут они нас поддержать, хотя бы в будущем?
Эта неожиданная инвестиционная идея ему самому сходу понравилась, и вскоре мы уже сделали с ним нашу первую совместную СДЕЛКУ в русском интернете!
P.S.
Он поддержал мою идею купить Рамблер, поверил в неё и окунулся туда с головой. Он потратил на эту компанию в результате все свои деньги, что сумел заработать до этого в России. Ему даже пришлось закрыть свою компанию, «Orion Capital». Он нервничал, переживал, отчаивался от невозможности вернуть вложенное и в результате, не выдержав испытания временем, продал свою долю с убытком.
Эта его продажа от отчаяния и определила в будущем судьбу компании… Рамблер.
СДЕЛКА. Декабрь 1999-го
Я в нетерпении ждал Сергея Лысакова в своём кабинете, периодически подходя к окну. Я хотел увидеть этого человека еще до того, как он зайдет ко мне. Как он выглядит? Чего он хочет?
К тому моменту, когда состоялась наша первая встреча, я уже с головой погрузился в «русский интернет» и был взбудоражен его возможностями и перспективами. Мне казалось тогда, что я познал какую-то тайну, еще непонятую другими. Это было сравни открытию! Накатившие эмоции от этого внутреннего откровения были так сильны, что хотелось об этом рассказать всем, поделиться. Но сделки еще не было! И потому эмоции нужно было спрятать.
По переулку шел высокий худощавый мужчина, уже не молодой, чуть лысыватый, с обыкновенным рюкзаком или каким-то портфелем на ремне через плечо.
Сергей оказался очень приятным в общении человеком. Он был прост, но из разговора сразу стало понятно, что он и его партнеры по Рамблеру довольно чётко уже понимают «богатство» и «перспективы», которыми они обладают. Лысаков вполне точно оперировал цифрами капитализации Yahoo в Америке или других подобных компаний в Европе. Человек он был без понтов, не столичный, но уже четко понимающий, чего хочет! Перспективы Рамблера он уже хорошо понимал, но что бы реализовать эти перспективы, им нужны были деньги! Деньги на развитие.
«А сколько нужно?» — тут же спросил я.
Сергей сразу не смог на это ответить, им нужно еще составить подробный бизнес-план. Но примерную сумму он назвал.
«Нам понадобятся около 10 миллионов $, но не сразу, а постепенно, в течении нескольких лет».
Это замечание мне понравилось. Десяти миллионов долларов свободными, в тот момент у нас не было. Но постепенно, в рассрочку, эту сумму мы бы осилили. В этот момент я понял, что сделка возможна! Мы сможем договориться! Нужно только было как-то убедить Сергея, что такие деньги у нас есть и мы вложим их в Рамблер!
Встреча была не долгой, и мы договорились о следующей, чтобы продолжить разговор. Но в заключении, Лысаков, чуть заикаясь и как бы извиняясь, стал говорить, что какую-то сумму они хотели бы получить сразу, на руки.
«О какой сумме может быть разговор?» – спросил я Сергея.
Он, потупив взгляд, назвал сумму в 1 миллион долларов. Было видно, что сумма эта была для него огромной, он никогда таких денег не видел, но без нее сделки не будет.
Этот «cash out» им, создателям Рамблера, был очень важен! Именно в тот день я впервые понял значение «cash out». Точнее, я уловил, насколько он важен для таких сделок.
В тот день я понял точно — если я хочу, чтобы сделка состоялась, обязательно нужен «cash out»! Можно было торговаться по сумме инвестиций в компанию, по срокам и условиям, по деталям бизнес-плана, но «cash out» будет ключевым элементом сделки. Я не стал сразу подтверждать Сергею нашу готовность на «cash out», но внутренне сразу это принял.
Лысаков мимоходом упомянул про 1 миллион долларов. Это была и для нас тогда существенная сумма, но она у нас была, и потому я понял, что сделка будет!
Сразу после этой встречи я позвонил Хуако и поехал к нему переговорить. Я сходу спросил Виктора, что он вообще думает про «интернет»? Виктор удивился вопросу, ответил, что тема эта на Западе очень горячая и крутая, но всё это где-то далеко…в Нью-Йорке.
«А что ты думаешь про русский интернет»? – задал я следующий вопрос Виктору.
Он на мгновение задумался и пристально стал смотреть на меня. Про «русский интернет» он вообще ничего не знал и даже не слышал про него. Виктор вполне сносно говорил по-русски, все хорошо понимал, но читал по-русски плохо. В общем «русского интернета» он не знал, но сразу почувствовал, что тут горячо и сразу ответил: « Я СОГЛАСЕН!»
Он сходу подтвердил мне свою готовность идти с нами в проект, когда я в двух словах рассказал ему суть своего замысла. Тут же мы и договорились, что пойдем вместе в долях 50/50.
«Нужно будет выплатить основателям Рамблера «cash out» в 1 миллион $, т.е. по 500 тысяч долларов, мы и ты» — прояснял я Виктору финансовую математику сделки.
И потом, в течении нескольких лет, мы должны совместно вложить ещё 10 миллионов $, каждый по пять миллионов. Виктор попытался поторговаться, но я уверенно ему сказал, что уже торговаться некуда, дешевле нам не купить!
Я перезвонил Лысакову, и мы договорились пообедать уже втроем: я, Виктор и он. Тут же, в ресторане, мы обо всем окончательно и договорились. Наш консорциум, «Русские Фонды» и «Orion Capital» купит контрольный пакет Рамблера (50% + 1 акция) за 1 миллион $ «cash out» и наше обязательство вложить в течении нескольких лет в компанию 10 миллионов $, по совместно утвержденному бизнес-плану. Лысаков останется Генеральным Директором, а я возглавлю Совет Директоров.
Близился Новый Год, и мы спешили закрыть эту знаковую сделку до католического Рождества. Виктор улетал к себе в Перу, а я с семьей на лыжах в Куршевель. Где-то под Рождество, мы торжественно собрались в офисе юридической конторы, кто оформлял эту сделку, подписать торжественно исторический договор и под звон бокалов шампанского, передали наличными один миллион долларов.
Так мы и стали обладателями контрольного пакета Рамблера!
P.S.
А через несколько дней в новогоднюю ночь Ельцин назначит своим преемником Владимира Путина и начнется новый… 21-ый век.
КОМАНДА. Декабрь 1999-го – январь 2000-го
Как только мы договорились с Лысаковым о сделке, я поехал в Пущино посмотреть, где и как они работают. Это было огромное здание старого советского НИИ. Там, среди сотен облупленных кабинетов и бесконечных коридоров и располагалась в нескольких комнатах компания Рамблер.
Из команды я увидел только Сергея Лысакова и того самого, легендарного Диму Крюкова, кто и написал поисковик Рамблер. Он оказался, простым, компанейским парнем, с плоховыбритой щетиной. По виду, молодой ученый, турист-походник, КСПэшник из 70-ых. Я не знаю точно, но, мне кажется, Дима назвал своего поискового робота именно в честь себя.
Rambler, в переводе с английского – БРОДЯГА! Он был очень на него похож.
Кроме этих двух, главных людей, в команде было еще несколько человек, не считая женщин, кто отвечал за бухгалтерию и счета.
Собственно, как таковой команды я не увидел, и Сергей сразу честно признался – команды нет. Её нужно создавать.
Выяснилось, что собственно нет и самой компании в юридическом смысле. Точнее, было какое-то ООО (общество с ограниченной ответственностью), на которое приходили небольшие платежи за редкие рекламные баннеры на главной странице портала.
«Но это ООО лучше бы закрыть и для чистоты, лучше всё начинать с нуля!» — тут же предложил Лысаков.
Выяснилось, что нет и чётко описанного софта, программных кодов, которые и составляют обычно ценность любой интернет-компании. Команда Рамблера, её создатели, сидя в старых кабинетах пущинского НИИ, делали всё это на коленке, по-домашнему, для себя, не заботясь о юридических и прочих формальностях. Домен был оформлен на одну контору, баннеры продавали от другой, а софт не был оформлен вообще. Это чуть смутило Виктора, но меня не удивило. Мы приняли это как данность и взялись оформлять все документы с нуля.
Юридически, компания «Рамблер» была создана именно тогда, в начале 2000-го года, хотя сам Рамблер был к тому времени уже самым популярным поисковиком и вообще самым посещаемым сайтом Рунета, а его движок крутился еще с 95-го.
Лысаков сформулировал на ближайшее время три основные задачи. Первая – искать новый офис в Москве, лидер русского интернета должен располагаться где-то в столице, в центре. Пущино для его и наших амбиций уже не годился.
Второе – команда. Нужно искать новых людей. «Старой, немногочисленной, командой с грандиозными задачами освоения российского интернета нам НЕ СПРАВИТЬСЯ» — сразу сказал Лысаков. Это виделось ему тогда самой принципиальной и основной задачей, и мы с этим тоже согласились. На рынке начиналась гонка между основными игроками: Рамблером, Яндексом и Мейлом.
«Эту гонку нельзя проиграть! Нам нужны люди.»
И третье – формирование юридической структуры. За это взялись мы с Виктором.
Довольно быстро Сергей нашел место под офис в научном центре МГУ. Лидер российского интернета на площадях флагмана российского высшего образования – это звучало круто.
Была представлена и новая команда, точнее много разных подкоманд, где главным человеком Сергей представил Игоря Ашманова.
«Это профессионалы в морфологии языка и вообще поиска. Именно они смогут укрепить наше лидерство» — сказал нам Лысаков.
Ашманова я не знал, как не знал и вообще людей интернет-тусовки, я только начинал тогда с ней знакомиться. Но Игорь сходу показался адекватным человеком, а главное он сразу принёс толстую презентацию-план, что нужно делать!
С этих трёх задач и началось строительство компании Рамблер.
Лысаков занялся ремонтом помещений в научном центре МГУ, покупкой мебели, покраской стен.
Ашманов рисовал планы развития и захватов рынка. А мы занялись юридическим структурированием ОАО «Рамблер Интернет Холдинг».
P.S.
Отметив Новый Год, мы семьёй улетали кататься на лыжах. Я сидел в самолёте с толстой пачкой ашмановского бизнес-плана, как построить большой ПОРТАЛ, центральное-главное место русского интернета! Мы взлетали над облаками и мои мысли уходили куда-то вдаль интернета, в необъятные его перспективы.
На ближайшие два года я с головой погрузился, а точнее улетел в космос российского интернета с его хитами и хостами, пэйджвьюсами и рейтингами… с его интригами и дебрями, техническими сложностями и проблемами монетизации.
Это полностью изменило мою жизнь. Я ушёл в интернет.
YAHOO. Январь-февраль 2000-го
Рамблер – русский
Yahoo!
«Такой мессидж должны мы внедрить в сознание российской аудитории» — наставлял я Мишу Ханова, нашего нового главу PR, которого мы переманили из «Михайлов и партнёры», продвигать в медийное пространство брэнд Рамблера и Рунета в целом. Мы должны застолбить в сознании нашего рынка, в головах прессы, инвесторов, всех, что Рамблер – N1.
Это наш Yahoo!
В то время капитализация американской компании Yahoo, лидера интернет-индустрии, перевалила за 100 млрд долларов, это была фишка номер 1, абсолютный и беспрекословный лидер. В Yahoo было всё: поиск, каталог, почта и куча разных разделов про финансы, спорт, развлечения. Это был огромный горизонтальный портал, центральное место американского и мирового интернета конца 90-ых, начала нулевых. Тут уже раскручивалась интернет-торговля, начали по-новому преображаться СМИ.
Yahoo – главный сайт, на который с завистью и восхищением смотрела Европа и весь мир. Все европейские страны в тот момент пытались копировать модель Yahoo и делать свои собственные центральные порталы. Это было во Франции, в Германии, Италии и даже в Англии, где английский язык был общим, с американцами.
Но Yahoo не стояли на месте, и к концу 90-ых во всех европейских странах были открыты их порталы-клоны, на родных для европейцев языках: немецком, французском, итальянском и даже отдельный Yahoo для Великобритании. Модель работы, огромные ресурсы и деньги, которые уже были у американской компании позволили им быстро стать лидерами во всей Европе и в каждой стране отдельно. Они были лидерами по посещаемости и во Франции, и в Германии.
Но у нас в России на тот момент было не так. У нас безусловным лидером оставался Рамблер. У американцев еще не дошли руки сделать русскоязычный клон, а поиск по кириллице совсем хромал.
И мы ринулись в бой, строить главный портал страны, наш собственный. Не американский, а наш, родной.
Первое – нужно запустить ПОЧТУ! Этот сервис были основным
магнитом и внутри Yahoo. А в Рамблере в тот момент почты не было вообще. Вместе с почтой нужны и другие коммуникационные разделы, типа: форум, блоги, чат.
На запуск почты Лысаков выделил своего основного человека, второго после Крюкова, и тот пошёл вгрызаться в этот, не простой с технологической точки зрения проект. Посещаемость Рамблера в те годы была уже такова, что превышала посещаемость любого немецкого, французского или итальянского сайта и, с точки зрения инфраструктуры, построить современную, легкую и быструю почту – задача была не из простых.
Далее – тематические разделы. К тому моменту такие разделы портала Yahoo, как Finance, Sport, News были самыми популярными и профессиональными в сети. Я сам, до того времени, если и знал что-то в сети, то это были именно разделы в Yahoo.
На эту задачу Сергей привлёк отдельную команду. Тут они решили строить ШИНУ – общую платформу для создания и управления контентными проектами портала. Действительно, все разделы Yahoo работали по единым принципам с внешними поставщиками контента и общей платформой. Эта задача не виделась сложной.
Смотри, как сделано в Yahoo и делай так же. Были, конечно, различия в предпочтениях русской аудитории от американской или европейской, но конечная картинка была всем понятна, и ребята взялись за её воплощение.
И, наконец – ПОИСК.
Проблемы с поисковым движком Рамблера, написанным Крюковым уже давно, были очевидны. Тут не хватало много. Не хватало самих серверов, оборудования, железа, так как количество поисковых запросов непрерывно росло, вместе с быстрым ростом Рунета. Но главное, нужно было перестраивать внутренние мозги, саму кухню поискового движка.
По качеству поиска в тот момент Рамблер не сильно уступал Яндексу и был точно лучше поисковой машины Yahoo. Американцы хорошо искали по англоязычному интернету, а русской кириллицы еще толком не понимали. Тут мы точно были лучше. Было видно, что у нас есть запас времени и американскому Yahoo мы не уступим. Нужно было только следить за Яндексом, там ребята сделали своего поискового робота, не хуже нашего рамблеровского.
Только в начале 2000-го на горизонте появился поисковая машинка Гугл. Они еще только взлетали, никто их не знал. Но редкие специалисты уже с интересом заходили на эту странную пустую страницу, без надоедавших рекламных баннеров и вообще без всяких разделов, где была только одинокая поисковая строка.
Нужен ли людям сайт с одинокой поисковой строкой?
В тот момент это не было очевидно. Скорее казалось, что они так делают от бедности, от невозможности повторить модель Yahoo и наполнить сайт мощным и ярким контентом. Но первые же попытки что-то поискать через Гугл впечатляли. Мусора было меньше и попадание в цель гораздо чаще. Это заставляло задуматься, но еще не подвергало сомнению общую концепцию построения ПОРТАЛА, где в центре будет ПОИСК и куча разнообразных разделов.
Но поиск точно нужно улучшать и за это взялся Ашманов.
Работа закипела и Лысаков с командой обещали, что месяца через три- четыре, максимум через полгода, мы увидим результат – новый современный Рамблер, центральное место русского интернета.
P.S.
Злая шутка истории заключается в том, что мы в точности и повторили путь американского Yahoo, с его потерей лидерства, частой сменой команд и стратегий развития. В тот момент, когда мы купили Рамблер, капитализация Yahoo, была свыше 100 млрд. долларов. Это был безусловный лидер и всеобщий пример для подражания. Но уже через год, компания проиграет в «поисковой» гонке Гуглу, из компании уйдет основатель и начнется бесконечная череда смены менеджмента. Капитализация Yahoo упадет в 10 раз, потом чуть поднимется. Компания научится зарабатывать прибыль, останется одним из важных игроков американского интернет-рынка, но лидерство будет потеряно безвозвратно.
БАРТЕР. ВЕСНА – ЛЕТО 2000-го
Наша покупка контрольного пакета Рамблера запустила инвестиционный бум в Рунете. Но длился этот бум не долго, всего квартал.
За первые три месяца 2000-го Ru-net Holding купил треть Яндекса, а Юра Мильнер, выкупил каталог List.ru и запустил еще пару новых проектов, типа Molotok и Boom. В печати зазвучали цифры с шестью нулями, в воздухе запахло деньгами.
Первое, что меня удивило после объявления об этих сделках, это реакция российской «прогрессивной» общественности из компьютерной и финансовой тусовок. Вместо того чтобы поддержать рискующих инвесторов или хотя бы обрадоваться наконец-то прорвавшемуся денежному потоку в Рунет, нас начали критиковать.
Из таких критиков я запомнил троих: Карачинского из IBS, Дергунову из московского представительства Microsoft и Рубен Варданяна из Тройки-Диалог. Особо рьяно возмущался Карачинский: « Это- МММ». Молодые «интернетчики» надувают общественность и инвесторов пустыми обещаниями, рисуя несбыточные бизнес-планы.
Его можно было понять. Карачинский уже около 10 лет строил свою компьютерную империю, считая себя основным человеком на российском рынке IT-технологий. И тут, вдруг, появляются какие-то черти из табакерки и объявляют всем вокруг, что их интернет-компании будут теперь стоить сотни миллионов долларов.
А как же он?
IBS считала, что компьютеры и интернет, это – их поляна! И куш, от роста капитализации этого рынка должны были взять они!
Вторая персона — дама из московского
Microsoft. Тут интрига была уже международной. Старые
IBM и Microsoft недолюбливали всё, что было связано с молодыми выскочками из Yahoo и Amazon. И потому, вторя своим американским начальникам, Ольга Дергунова объединилась c IBS в своей критике новоявленных российских интернет-инвесторов.
А Рубен Варданян молча кивал, подтверждая слова своих «компьютерных» товарищей, что, с точки зрения здравого смысла, капитализации компаний не могут оцениваться в 100 годовых выручек. Обиднее всего мне было слышать это именно от Рубена. Мы были с ним из одних инвестиционных окопов, а теперь он вдруг встал по другую сторону фронта. Это было обидно и неожиданно. Я это запомнил надолго.
Тем временем, интрига интернет-бума раскалялась. За прошедший год индекс американской биржи NASDAQ, где торговались акции «новой экономики», вырос в два раза. А за первые два месяца 2000-го еще на 25%. Это был феерия.
Но … 10 марта 2000-го года всё остановилось.
NASDAQ РУХНУЛ!
Почти в один день индекс потерял более 30 процентов, ввергнув Америку в шок. За этим обвалом акций доткомов, последовали массовые банкротства «интернет-компаний» и вера в новую экономику пропала на долгие годы.
Именно в такой, мягко говоря, непростой инвестиционной обстановке мы оказались уже через три месяца, после того, как купили Рамблер.
Но команда работала: боролась с техническими и технологическими проблемами, настраивали новые сервисы, запускали новые проекты. Я всё больше и больше погружался в интернет и влюблялся в саму компанию и её перспективы. Миллионы пользователей и постоянный рост посещаемости, не могли не впечатлять и заставляли верить в будущее, несмотря ни на что.
Но самым неожиданным и обескураживающим открытием, это было состояние рынка интернет-рекламы. Точнее полное его отсутствие.
Тут царил бартер.
Все предыдущие годы в бизнесе, я боролся с бартером и зачётами. Мы запускали банковские векселя в расчёты между предприятиями, скупали товарные векселя нефтяных компаний, секьюритизировали долги регионов, но время таких сделок вроде бы уже прошло.
Дефолт 98-го изменил картинку рынка. Резкая девальвация рубля быстро обесценило взаимные долги предприятий, и бартер быстро сошёл на нет. Уже в 2000-ом все российские предприятия рассчитывались исключительно деньгами и без всяких зачётов.
Но это было в реальной экономике, а интернет в те годы жил в сплошном бартере!
Тут не было денег, и все обменивались баннерами и ссылками. Интернет в те годы был удел и поляна редких айтишников, сисадминов, компьютерщиков. У них не было собственных денег, они запускали свои проекты для себя и торговали траффиком между собой, в обмен на что попало. В лучшем случае, за рекламные баннеры можно было выменять хороший сервер или монитор с мышкой. Серьёзных сумм тут не было.
Денег за рекламу в сети никто платить не хотел. Это главное разочарование, которое меня постигло к лету 2000-го. Мы ходили по рекламным конторам, агентствам и убеждали их в эффективности рекламных кампаний в сети. Они нас слушали, слышали, соглашались с нашими доводами, кивали головой. Но потом возвращались от рекламодателей ни с чем. Те не готовы были тратить деньги в интернете.
Это было очень странно! Все СМИ в то время вспухали от рекламы. Куча рекламных роликов, один ярче другого, крутились на телеэкранах. Газеты и журналы пестрели рекламой. Растяжками и билбордами была обвешана Москва, а в интернете было ПУСТО.
Это было странно, но я постепенно стал понимать причину.
Начальники, хозяева компаний, кто и определял, куда направлять рекламные бюджеты в те годы, сами еще не были в сети. Они просто не понимали, что это такое … интернет?!
Я сам, еще год назад был таким же. Я ежедневно прочитывал 2-3 газеты, 2-3 журнала и еженедельный дайджест, с краткими выжимками новостей от всех информагентств. Зачем что-то ещё смотреть в сети, если секретарь регулярно распечатывает тебе такой дайджест?
Хозяева компаний, крупные бизнесмены тогда еще не жили в сети, не чувствовали интернет и еще не готовы были тратить там деньги.
Растяжка поперёк Тверской или Арбата была им понятнее.
ЧТО? ГДЕ? КОГДА? Осень 2000-го
К лету 2000-го мы уже поняли, что с доходами в сети швах. Каждый месяц мы исправно привозили в компанию обещанный чемодан с деньгами, около 500 тысяч долларов.
Они покрывали расходы на жизнь: зарплату людям, аренду в Научном парке МГУ, закупку серверов, оборудования и прочие расходы, типа консультантов, дизайнеров и юристов. Как мы не старались, но расходы не уменьшались, а доходы не росли. Рекламных денег приходило не более пятидесяти тысяч долларов в месяц, остальное приходилось покрывать из наших инвестиционных денег.
Так было тогда у всех, и у Яндекса и у Мейла. Все друг за другом следили, смотрели кто, чьи баннеры крутит? И все ломали головы, где искать рекламные деньги?
В то время была уйма непроданных рекламных площадей на страницах и Рамблера и Яндекса. Более-менее продавался основной баннер на главной странице, но вторые или третьи страницы портала не продавались вообще. Контекстную рекламу для мелкого бизнеса еще никто не придумали, и Гугл не запустил в сеть свою основную «золотую» жилу. Все ждали крупных рекламодателей, кто крутил свою рекламу на ТВ, в газетах и журналах. Но сильные брэндовые рекламодатели не шли в сеть, они не понимали интернет и его влияние на аудиторию.
И вместо того, чтобы зарабатывать на чужой рекламе, нам пришлось задуматься о собственной. При этом рекламировать нужно было не только собственный брэнд, но и вообще, рассказывать публике, что же это такое … ИНТЕРНЕТ?! Зачем он нужен?
Можно ли это осилить нашим скромным бюджетом и научить страну, что такое всемирная паутина? Как с этим справиться?
Когда в 84-ом, я приехал из Горловки покорять Москву, у меня было две мечты. Поступить на ФИЗТЕХ и сыграть в команде знатоков в игре «Что? Где? Когда?». С первой мечтой я справился сходу, но со второй ситуация затянулась. Через год я даже сумел пройти отбор в Останкино и попал в команду, но сыграть за столом в прямом эфире центрального телевидения так и не сложилось. Учёба, молодая семья, стройотряды полностью поглотили студенческие годы, на ИГРУ времени не оставалось, и я потерял связь с клубом.
Но мечта сыграть с Ворошиловым в прямом эфире оставалась и через пятнадцать лет, осенью 2000-го она реализовалась. Обдумывая возможные варианты продвижения брэнда, мы вспомнили про «Что? Где? Когда?» и предложили раскручивать РАМБЛЕР и вообще ИНТЕРНЕТ именно там, в лучшей и самой интеллектуальной телевизионной игре, ещё с времён СССР.
Так, на экранах появился «всемирный разум», и осенняя серия игр велась с тройным счётом: «Зрители – Знатоки – Интернет». А в роли Господина Рамблер – Миша Ханов, наш глава PR.
Яндекс не стоял на месте и тут же ответил не менее яркой рекламной кампанией, запустив на ТВ свой знаменитый лозунг: «Яндекс. Найдётся ВСЁ!»
В этот момент вопрос лидерства в Рунете нам казался самым важным. И мы, и Яндекс, и Мейл пристально следили друг за другом, за взаимным охватом аудитории, хостами, хитами. Мерились рейтингами и запускали похожие и конкурирующие продукты.
Но рекламных доходов это не приносили ни им, ни нам.
И постепенно стало накапливаться недовольство. Первоначальный энтузиазм команды и инвесторов стал сменяться раздражением. Меня раздражали программисты, которые всё время не выполняли обещаний по срокам сдачи тех или иных проектов. Росли взаимные трения и внутри самой компании. Разношёрстные команды, собранные Лысаковым с разных сторон и мест начали ругаться между собой.
Кто виноват в просчётах?
Вроде бы все работали на общее дело, но стала сказываться усталость. Трудно долго и упорно работать, не видя прямого результата на выходе. Посещаемость портала росла, но доходов так и не было, а конкуренты догоняли.
И при этом каждый месяц мы продолжали… привозить и привозить в компанию заветный чемодан с деньгами, на зарплату и жизнь.
Первым не выдержал Виктор Хуако. Он приехал ко мне под Новый Год и сказал: «Я устал тратить на это деньги. Нужно что-то менять».
ОЛИГАРХИ. Весна 2001-го.
Виктор предложил, что он лично возглавит компанию, переедет в офис Рамблера и будет следить за всеми расходами. Нужно как-то резать косты, но при это оставаться лидерами. Я понимал, что это не решит проблем, но я сам втянул Виктора Хуако в эту инвестицию и согласился.
Переговорив на следующий день с Лысаковым, мы вроде бы нашли компромисс. Сергей возглавит отдельную компанию «Рамблер-Технолоджи», куда перейдёт старая пущинская команда, которая будет заниматься всеми технологическими разработками. Миша Ханов, Господин Рамблер, станет Президентом компании и будет отвечать за маркетинг и продажи. А Виктор станет CEO и будет следить за бюджетом, доходами и расходами. Вроде бы всё было логично и компромисс между командой основателей и инвесторами мы нашли.
Но главное нужно было искать деньги.
Мы уже видели, что удержание лидерства в Рунете – дело не дешевое. Тут нужно постоянно обновлять оборудование, наращивать количество серверов, что-то всё время придумывать и переделывать. Соперничество в интернете не позволяло стоять на месте, нужно было всё время тратить деньги и не малые.
И я пошёл по олигархам, спрашивать у них, готовы ли он вложить деньги в Рамблер?
Конечно, с самого начала, я хотел обойтись без них, собственными силами. Нам казалось, что доходы от рекламы появятся раньше и мы быстрее сможем выйти на окупаемость. Но нервы сдавали, и мы с Виктором решили не ждать, а пройтись по московским бизнесменам, узнать, что думают они об интернете?
Первым был Евтушенков. Он вальяжно послушал меня и отправил к своей дочери. Та заинтересованно расспросила про наши цифры, посещаемость, охват, доходы, расходы и поинтересовалась, в какую сумму мы оцениваем свой Рамблер? Услышав мой ответ, про несколько десятков миллионов долларов, она ухмыльнулась. Совсем недавно, их конкурент, компания Golden Telecom выкупила почти за 20 мил $, поисковую систему Апорт и обожглись. Апорт, почти сразу, сдулся и Голдену пришлось списать эту инвестицию в ноль. Евтушенкова понимала, что Рамблер — это совсем не Апорт, это гораздо круче, но оценивать компанию в несколько десятков миллионов долларов в тот момент, когда её годовая выручка не превышает и 1 миллиона, она не была готова. А на меньшие деньги мы не могли согласиться, компания требовала больших инвестиций.
Далее я пошёл к Прохорову. Мы не виделись после МФК уже более двух лет, и я с энтузиазмом сел ему рассказывать про наш Рамблер, центральный ПОРТАЛ русского интернета. Михаил Дмитриевич всё внимательно слушал, кивал, но когда в середине разговора он, между делом, упомянул, что «у нас в Интерросе тоже есть несколько портов на юге»… я понял, что тут темы не будет. М.Д. был абсолютно вне интернета. Он не понимал, что это такое и ему было трудно объяснить сколько это стоит.
Потом, Берёзкин. Гриша с большим внимание слушал мою лекцию про новую экономику, интернет-торговлю, но тоже не впечатлился. Нефть, энергетика ему были более понятны.
Ближе всех к теме оказался Тененбаум, правая рука Абрамовича. Евгений уже хорошо разбирался в интернете и чувствовал сладкие цифры NASDAQ. Индекс резко обвалился год назад, но даже обвалившись, коэффициенты и капитализации лидеров американского интернета оставались очень высокими, и он понимал, что тут какая-то тема есть! Но Женя честно признался, что Роман Аркадьевич увлечён сейчас другой темой. Он не признался, какой, но сказал, что когда публика узнает – все ахнут!
В общем и Абрамовичу в тот момент было не до Рамблера и русского интернета.
Пройдясь по этим людям и поняв, что интереса у них нет, на меня накатило уныние…
Ещё год назад, неожиданно открыв для себя Рунет и его перспективы, мне казалось, что это открытие быстро сделают и другие. Это будет интересно всем, и мы легко найдем дополнительные деньги, если они понадобятся. Но оказалось, что все не так радужно. Нужно было искать деньги где-то ещё.
Виктор начал искать их в Европе, и мы полетели в Германию, в маленький городок Гютерсло. Там была штаб-квартира огромного немецкого издательского гиганта Bertelsmann.
В те годы они тоже экспериментировали в интернете, пытались запустить центральный немецкий портал и ряд других европейских, в планах была и Россия. Эту тему вёл один из сыновей Мона, основателя Bertelsmann, высокий белокурый парень, истинный ариец.
Он откровенно признался, что за последние годы они вложили в интернет более сотни миллионов долларов, но после прошлогоднего падения американской биржи пришлось всё списать. Конкурировать с Yahoo и молодым Google у них не получалось, и они решили закрыть для себя тему интернета вообще. Но он внимательно выслушал нашу презентацию, изучил все цифры, и она его удивила. Посещаемость и охват аудитории Рамблера в те годы были больше любого немецкого сайта, включая их собственный портал.
И он обещал подумать…
P.S.
Мы летели с Виктором из Берлина и он мне тогда сказал, глядя в иллюминатор: «Если и немцы откажутся, то я буду продавать свою долю в Рамблере».
«Сергей, я – трейдер. Когда рынок падает нужно резать позицию, даже если это в убыток»
ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС. Май 2001-го
Антон Носик появился в компании как-то незаметно. Виктор позвал его быть консультантом по стратегии. В принципе, я был не против, более того, я сам их и познакомил. Антон был известный человек Рунета, его ГУРУ.
Кроме того он курировал купленную нами Ленту. В самой новостной компании он к тому времени уже не работал, а поставил вместо себя Юлию Миндер, а был как бы сбоку, в стороне, просто гуру. Эта роль стороннего наблюдателя и одновременно центрового участника хорошо получалось у Антона Носика.
Он увлёк Виктора двумя идеями, точнее тремя.
Первое – нужно сокращать расходы и выходить на окупаемость. Время роста на инвестиционные деньги прошло, интернет-бум в прошлом. Бизнес в Рунете, как и вообще в мировой сети, это – обыкновенный бизнес с его стандартными законами, доходами и расходами. Нужно закрыть все неудачные проекты и сконцентрироваться на чём-то одном.
Эти доводы уже и так были понятны всем, и без Антона, но он это выносил на публику как чуть ли не собственную идею. В компании это всех раздражало, но народ его терпел, так как появлялся в офисе он не часто.
Вторая идея, с которой ходил тогда Носик, это – объединение с Яндексом. В тот момент этот проект действительно серьёзно обсуждался. Инвестиционные деньги у обеих компаний кончались, а рекламные доходы росли медленно. Яндекс уже запустил свой контекстный движок, но и он еще давал копейки, и перспективы были не очевидны.
Нужно было резать косты и объединение могло этому помочь. И Яндекс и Рамблер запускали одновременно, параллельно одинаковые сервисы и проекты. Оба запускали свою почту, совершенствовали поиск, улучшали каталог и контентные разделы. На этом можно было сэкономить и сделать единый портал, где в центре будет поиск от Яндекса, а каталог в виде ТОР100 от Рамблера, единая почта, общие разделы. Это позволяло бы сократить расходы на разработку одного и того же.
Блуждала даже мысль, слить туда воедино и Мейл.ру, он внёс бы в единый портал свой почтовый сервис.
Эти идеи обсуждались, но договориться не удалось. Мы считали, что бОльшая доля акций должна быть у нас, посещаемость Рамблера тогда была больше Яндекса, но коллеги-конкуренты с этим естественно не соглашались. Каждый продолжал заниматься своими делами и разговоры так ни к чему и не привели.
Третья мысль, с которой ходил Носик – отказаться от собственной разработки поиска, и поставить внутри Рамблера поисковый движок Яндекса или молодого Гугла. Идея вроде бы здравая, она значительно сокращала бы расходы на разработку. Но вопрос был очень принципиальным.
Что будет с центральным порталом, если внутрь него имплантировать чужое сердце?
Будет ли этот организм вообще жить? И что это вообще будет за странный монстр, Рамблер с сердцем Яндекса или Гугла?
Сергей Лысаков и Дима Крюков, создатели Рамблера, тогда мне чётко сказали: «Это будет точка невозврата!» После такого решения это будет уже другая компания, это будет уже не тот Рамблер, который они создавали.
И вообще… «Этот еврей нам надоел!» — прямо и открыто мне сказали Лысаков с Крюковым.
К тому моменту Виктор выделил уже отдельный кабинет Носику в Рамблере и тот всё чаще стал приезжать туда, много курил, пил коньяк и проповедовал свои ИДЕИ.
Он всё больше и больше стал раздражать весь коллектив, особенно основателей Рамблера. Но пик напряжения достиг в середине мая, когда неожиданно для меня и всего коллектива, Виктор издал приказ: « Назначить Президентом Рамблера Антона Носика», отодвинув в сторону нашего человека, Мишу Ханова, Господина Рамблера.
Я сам тогда редко уже появлялся в компании и следил за всем происходящим со стороны, внутри варился Виктор Хуако. Это была его инициатива и решение. Но тут же переговорив со всеми внутри, я понял, что это предел, завтра начнётся бунт и компания развалится. Основатели компании, её коллектив не готов был работать под Антоном Носиком, с его демонстративной еврейской кипой на голове.
Я позвонил Антону и попытался убедить его снять свою кандидатуру и отказаться от назначения, но услышал в ответ его очередной пустой долгий базар, и не выдержав, сорвался:
«Антон, заткнись. Мне надоело слушать твой бесконечный еврейский трёп». И мы положили трубки.
P.S.
Я был не прав, не сдержался. В такие моменты нельзя переходить на личности, тем более на национальность. Я переживал, даже перезвонил ему и извинился, но моё общение с Антоном на этом прекратилось. А Виктору я сказал, что через пару недель соберем Совет Директоров Компании, там и решим, кто будет Президентом Рамблера?!
«Виктор, у тебя только 26% акций, остальные у нас, «Русских Фондов» и у основателей. Так что решать судьбу компании будем мы…»
ЛОПАТИНСКИЙ. Июнь 2001-го.
Появление Юрия Лопатинского и его фонда FMCG было для меня полной неожиданностью. Виктор мне как-то упоминал, про некий фонд, который ищет темы в области IT-технологий, но я это в серьёз не принял. После встреч со многими русскими олигархами, крупнейшими западными фондами и стратегами, мне казалось, что интерес к Рунету совсем пропал.
Но тут к Виктору пришёл НЕКТО, кто заявил, что готов реально выкупить большую долю в Рамблере и продолжать в него вкладывать деньги, если это будет нужно.
Это удивило и отчасти обрадовало, кому то ещё было интересно вкладывать в интернет!
«Но он хочет купить дёшево» — озабочено сказал Виктор. В несколько раз дешевле, чем мы сами инвестировали в Рамблер. И при этом он хотел бы купить контрольный пакет.
«Сергей, ты видишь, какой конфликт внутри Рамблера. Я устал и хочу выйти. Я понимаю, что это очень дёшево, что это будет для меня убыток» — продолжал Виктор. Но я получу деньги и заработаю на чём-то другом.
Я понимал Виктора, сожалел ему. Даже чувствовал в этом какую-то свою вину, ведь я сам убедил его в этой инвестиции, но продавать нашу собственную долю с убытком мы не были готовы.
«Я верю в Рамблер, и продавать не буду» — ответил я Виктору и мы разошлись.
Без нашей доли, контрольный пакет купить было невозможно, он был на нашей общей с Виктором компании, где доли делились 50/50. Но через неделю Виктор пришёл опять, уже вместе с Лысаковым и Крюковым, основателями компании, и сказал, что они тоже готовы продать свои доли Лопатинскому.
Это была уже полная неожиданность, к которой я не был готов.
«Сергей, это правда? Вы согласились продать свои доли в Рамблере? И так дёшево?» — спросил я тогда Лысакова. Тот, отвернувшись в сторону, сказал, что ДА. Ситуация тупиковая, компания постоянно требует денег. Хуако далее вкладывать не готов. В компании разлад между разными командами и уж лучше они продадут свой пакет. Было видно, что для них это — тяжелое решение. Рамблер был их дитя, они его сотворили. Они любили своё детище, болели им, ревновали, мучились, но тоже устали, от всего происходящего. И решили выйти, не мешать.
Такой расклад менял всю картину. И нам нужно было принимать решение, ведь даже выкупив пакет основателей в 47%, и договорившись с Виктором о выкупе его доли в консорциуме, все равно напрямую Лопатинский не мог получить контроль. Ему нужно было либо выкупать наш пакет. Либо мы должны были согласиться разбить консорциум, владевший контрольным пакетом и остаться отдельно со своими 26 процентами. Математически мы ничего не теряли, но по сути, это меняло всё. С этого момента вся полнота управления перешла бы к фонду FMCG.
Это было обидно, но мы согласились.
На то было три причины.
Первое, просьба Виктора. Я не хотел портить ему жизнь, мешать в продаже, мы были друзьями.
Второе, уход основателей. Если уж и они решили продать и уйти из компании, то какая разница, кто теперь будет ею управлять? Теперь уже все равно.
И третье, мы поставили условие, что готовы разбить «консорциум», если с этого момента финансировать дефицит бюджета будет не только консорциум, кто держал контроль, но все акционеры, пропорционально своим долям. Лопатинский с этим согласился.
И мы дали добро на обе сделки. Сначала Лысаков с Крюковым продали свои пакеты фонду, а через месяц продал и Виктор. Акционерами Рамблера остались только мы и фонд FMCG.
Лопатинский оставил Президентом Антона Носика, отдав ему все бразды.
Сразу после сделки, старая команда основателей ушла в полном составе, ушёл Ашманов, Ханов и многие другие. Офис переехал из научного парка МГУ в промзону, ближе к МКАД. В поисках окупаемости, компания погрузилась в рутинные процессы продаж, маркетинга, экономии на том и на сём.
А через несколько месяцев ушёл из компании и Антон Носик, это была уже не его стихия.
Я продолжал периодически приезжать в новый офис Рамблера и с грустью смотрел на происходящее. Стояли те же стулья, столы. За компьютерами сидели какие-то люди, но казалось, что они всё время отворачиваются, отводят взгляд. Было странное ощущение безжизненности происходящего. Пропал нерв, перестали кипеть эмоции и страсть.
Из Рамблера, вместе с основателями как будто ушла жизнь…
P.S.
Через восемь лет, 13 апреля 2009-го мне позвонил Сергей Лысаков и сообщил трагическую новость… умер Дима Крюков. Тот самый Дима, бродяга, создатель Рамблера, его душа.
Ему было 48.
Пришёл на работу, сел за компьютер… и умер.
ЗАТИШЬЕ. 2002-ой год
После выхода из компании её основателей, я ушёл от интернета почти на два года. Устал от него.
Я, конечно, следил за Рамблером, смотрел со стороны, что происходит на портале, но от текущего управления совсем отошёл. У компании должен быть один начальник. Кто-то один должен определять, что делать. Контролем теперь владел Лопатинский и я решил отойти, не мешать.
Нужно было зарабатывать деньги, и мы ушли в другие инвестиционные проекты и сделки. Я начал настраивать совместный бизнес с Берёзкиным, в поисках новых проектов в энергетике, лесе, транспорте. Мы торговали долгами и стали вкладывать в агропром.
Так было не только у меня. Многие разуверились тогда в Рунете и ушли искать счастье в другие места. Юра Мильнер ушёл к Линшицу в Концерн «Нефтяной» управлять какой-то макаронной фабрикой и небольшими проектами с Росэнергоатомом, отложив в сторону свои интернет-инвестиции.
Мы продолжали периодически встречаться, вспоминали наши интернет-проекты, обменивались новостями с фронтов и видели, что у всех происходит примерно одно и тоже. Окупаемость уже начала проглядываться, но до прибыли было ещё далеко.
Начиная с 2000-го года, мы ежемесячно привозили в компанию чемодан с деньгами, чтобы покрывать дефицит её бюджета, а после сделки с Лопатинским это произошло всего несколько раз. Фонд FMCG выкупил более 2/3 акций компании и теперь они должны были вкладывать 2/3 от дефицита. Народ они были экономный, им было жалко каждый месяц выкладывать большие деньги в покрытие убытков, и они начали вовсю зажимать расходы. Нас такая ситуация тоже устраивала, мне уже не хотелось вкладывать в компанию, где мы не управляли.
Но постепенно стали расти и доходы, в Рунет наконец-то стали просачиваться рекламные деньги. Если год назад компания смогла заработать на рекламе всего 1 миллион долларов, то в 2001-ом доходы уже удвоилось.
Эти два тренда, экономия на расходах и рост рекламных денег, и привели к искомому результату. В конце 2001-го Рамблер вышел на окупаемость.
Мне запомнилась тогда странная вещь, мы вышли на окупаемость ровно в тот момент, когда в компанию совокупно было вложено 10 миллионов долларов. Те самые, 10 миллионов, о которых мы и договорились с Лысаковым, в момент покупки Рамблера. Лысаков называл тогда эту цифру довольно абстрактно, без всяких расчетов.
Сразу после сделки, мы даже привлекли крупных консультантов, чтобы те составили подробный бизнес план, как выйти на эту окупаемость. План был составлен, но жизнь пошла сразу совсем по-другому и уже через несколько месяцев мы забыли о нём. Жизнь требовала совсем иных подходов, и мы работали по ситуации. Всё пошло совсем по-иному.
И тем не менее, когда компания достигла окупаемости, мы подсчитали, сколько же в результате было вложено? Оказалась, что эта цифра, с точностью до запятой, равнялась десяти миллионов долларов.
В общем, окупаемость пришла, цель была достигнута. Но радости не было.
Было видно, что цифры довольно обманчивы. Доходы сравнялись с расходами, но было видно, что компания на всём экономит и развитие практически остановилось. Крутились всё те же старые проекты ещё пущинского Рамблера и несколько новых, что запускались ещё при нас: Почта, Новости, Карты. Новых не появлялось. В компании появились лишь новые люди с иностранными именами, Том Роулинс, Джон Мэроу. Они плохо понимали по-русски, были далеки от интернета и занимались в основном наведением порядка в бухгалтерии и продажах.
Портал ещё оставался центральным местом в Рунете, но в конце 2001-го Яндекс обогнал Рамблер.
Это была историческая точка и пришла обида.
Мы отдавали управление Лопатинскому, когда Рамблер ещё был лидером, а теперь Яндекс стремительно обгонял компанию по посещаемости, на пятках висел и Мейл. Далее экономить было уже нельзя, нужно было навёрстывать упущенное и расходы на развитие стали опять расти. А по отчетам компании было видно, что сколько бы не росли доходы, приходилось всё время наращивать и расходы, инвестировать в сервера и новые продукты.
Лопатинский так и не решился заменить поиск Рамблера на чужой движок, и его совершенствование требовала новых денег. Нужно было запускать и что-то новое, чтобы отличаться от конкурентов. На рынке всё время появлялись новые игроки и проекты.
И тогда появились глобальные сомнения.
А можно ли вообще зарабатывать деньги в интернете? Или так всё время и будет, что сколько бы не росли доходы, ты будешь вечно вынужден вкладывать в развитие не меньше.
Будет ли когда-нибудь тут прибыль?
Или окупаемость, это и есть предел мечтаний?
ПРОДАЖА. Декабрь 2003-го
Основные разногласия с фондом FMCG Лопатинского начались с того момента, как они купили небольшой телеканал и назвали его Rambler-TV.
Меня смутило даже не то, что они без нашего согласия использовали общий брэнд, в конце концов, это была и дополнительная реклама самому Рамблеру. Возникал общий вопрос, зачем это нужно? Какова цель?
Канал был совсем новый, еще маленький, с научно-популярной тематикой про природу, рыбалку, флору и фауну. Что-то типа, National Geographic. Собственно, у них и закупались права на трансляцию контента, он и крутился на канале. Тема была, возможно, и интересная, но зачем это объединять в один котёл с центровым порталом Рунета? У Рамблера тогда был охват более 50 процентов общей интернет аудитории России, а этот молодой телеканал не имел в охвате и 0.5%.
«Зачем это нужно?» — спрашивал я у Лопатинского. Он отвечал, что нужно как-то выделяться от других, что TV опять на подъёме и вообще, мы хотим идти в сторону МЕДИА. Мы несколько раз встречались на эту тему, спорили, обсуждали, но разошлись не договорившись. Они купили в результате этот канал отдельно, на свои собственные деньги и стали развивать его параллельно.
Ситуация прояснилась, когда Лопатинский объявил, что они создают холдинг RMG, Rambler Media Group, на который повесят собственные 73% Рамблера и 100% этого телеканала. Именно акции этого холдинга, RMG, они и будут в дальнейшем продавать инвесторам и возможно с ними пойдут на биржу.
«А в какой пропорции вы будете оценивать при этом сам Рамблер и ваш телеканал?» — продолжал уточнять я у Лопатинского его задумку. И Юра, как бы стесняясь, стал мне объяснять, что интернет сейчас не в моде, сейчас более перспективно ТВ. Но сам Рамблер уже уверенно окупал себя за счёт рекламы, а телеканал как раз был глубоко убыточен и требовал новых и новых денег.
«И всё-таки, как вы будете оценивать Рамблер и телеканал?» — допытывал я Лопатинского. И тот ответил, что телеканал, по их мнению, будет стоить в два дороже, чем Рамблер. В этот момент и стала понятна хитрость ситуации.
«Мы на это не согласимся и будем блокировать такое объединение» — был наш ответ. В этот момент стало понятно, что наши взгляды на будущее сильно отличаются. Пора расходиться. И мы пошли искать инвесторов, кто готов был бы выкупить наш пакет. Инвесторов, заинтересованных в Рунете, тогда было не много. Шок после краха NASDAQ уже прошёл, но новая волна инвестиций еще не пришла, редкие люди тогда интересовались этим.
Юра Мильнер в тот момент работал с Линшицем в его концерне «Нефтяной» и пытался убедить последнего в эффективности инвестиций в Рунет. Игорь был осторожен, он лучше разбирался в банках, недвижимости, а интернет, с его мизерными оборотами, был ему еще не понятен.
Тем не менее, Мильнер сумел убедить Линшица, и на деньги «Нефтяного» удалось объединить разрозненные интернет-ресурсы Мильнера с почтовиком Мейл.ру, и Юра стал там директором. У них шли примерно те же процессы, что и в Рамблере. Мейл уже вышел на окупаемость, но прибыли не было. Им тоже нужно было делать какой-то следующий новый шаг.
И тогда, в наших разговорах, родилась идея объединить Рамблер и Мейл.ру. Объединив эти два портала можно было опять вернуть лидерство в Рунете, обогнав Яндекс.
Тогда я и предложил Мильнеру выкупить наш 27%-ый пакет в Рамблере, а затем договориться с Лопатинским об объединении двух команд и порталов. Эта идея ему понравилась ещё тем, что выкупив наш блок в Рамблер и имея уже контроль в Мейл.ру, он получал бы контроль в объединённой компании.
Мы собрались в ресторане вчетвером, Мильнер, Линшиц, Лопатинский и я. Было видно, что Игорь Линшиц не очень жаждет идти в покупку, ему казалось, что мы просим слишком дорого.
Моё предложение звучало примерно так: «Мы вложили в компанию около 5 миллионов долларов и готовы выйти, чтобы оставшиеся акционеры объединили две компании в пропорции 1:1». Да, все акционеры сократят свои доли в два раза, но это будет ЛИДЕР. Мы готовы продать свою долю, но не дешевле, чем сами вложили в компанию. На убыток мы не пойдем.
Дорого это было или дёшево?
Выручка Рамблера в том, 2003-ем, году была около 3 миллионов долларов, прибыли не было. Стоит ли компания 20 миллионов долларов, если у неё годовая выручка только 3 миллиона? Я видел, что Линшиц сомневался, ему казалось, что это дорого, но Мильнер его убедил.
Там, в ресторане, они и подтвердили Юрию Лопатинскому, что готовы выкупить наш пакет по этой цене, и мы разошлись готовить договора и структурировать сделку.
Эта готовность Мильнера купить пакет в Рамблере была для Лопатинского неожиданностью. У него было право «первой руки», если наш пакет захотел бы купить кто-то другой. И он пошёл думать.
Было видно, что Лопатинскому самому нравилась идея объединения с Мейлом, но он не хотел терять контроль и за один день до конца, отведенного соглашением срока, позвонил мне и сказал, что НАШЁЛ ДЕНЬГИ.
Теперь, уже я сам не ожидал от Лопатинского такого шага, но это было его право и мы продали наш пакет в Рамблере его американскому партнёру Борису Мешоереру из QUORUM FUND за 5 миллионов долларов.
P.S.
Через пару недель мы собрались всей командой в ресторане обмыть эту историческую сделку. Пили, вспоминали, смеялись и грустили. Это была наша первая настоящая сделка в прямых инвестициях. Мы давно уже были в бизнесе. Много раз покупали и продавали акции, облигации, долги, векселя. Но, Рамблер – это была наша первая инвестиция в саму компанию, когда пришлось окунуться внутрь, в гущу интриг и событий, мировых инвестиционных волн и внутренней конкуренции.
«Это была наша Великая Отечественная!»
От первого дня, когда пришла идея про «русский интернет», до сегодняшнего дня продажи нашего пакета в Рамблере прошло 1418 дней, столько же, сколько длилась Великая Отечественная Война.
ПОСЛЕСЛОВИЕ. Декабрь 2015-го
Через полтора года, как мы продали наш пакет, акции Рамблера вышли на лондонскую биржу.
Оборот компании в предыдущем 2004-ом году составил около 12-ти миллионов долларов, при убытке в 4 миллиона. В 2005-ом году, том самом, когда Рамблер вышел на биржу, оборот составил уже 21 миллион долларов, но в компании остался убыток 3 миллиона. Тем не менее, цена размещения оказалась огромной.
Капитализация Рамблера в момент IPO равнялась примерно 150 миллионов долларов!
26 процентов акций, те самые, которые еще полтора года назад мы продали всего за 5 миллионов были размещены на бирже, уже за 40.
В этой цене было что-то странное, само размещение было не на основной секции LSE (London Stock Exchange), а на её малой, второй секции (AIM), где размещались стартапы. Кроме того, половину размещения выкупил сам фонд FMCG Лопатинского, т.е. было видно, что цена отчасти рисованная, но тем не менее биржевой успех был очевиден!
Тем временем в самой компании дела шли всё так же туго. Сам интернет-портал Рамблер приносил уже прибыль, но телеканал генерировал большой убыток. В 2006-ом оборот компании вырос до 32 миллионов долларов, но остался и убыток в 3 миллиона.
Но это не помешало холдингу «Проф-медиа» Прохорова и Потанина выкупить контрольный пакет Рамблера у фонда FMCG Лопатинского за астрономические 230 миллионов долларов.
Это было что-то невероятное!
В те годы росли все рынки. Сказочно росли и российские акции. Но признать капитализацию убыточной компании с годовым оборотом 32 миллиона долларов, в пол миллиарда — это было нечто!
Я позвонил Рафаэлю Акопову, Генеральному Директору «Проф-медиа», моему старому знакомому, коллеге еще по Ренессансу, с предложением пообедать.
«Раф, я расскажу тебя ВСЁ о Рамблере!»
Я не знаю, зачем вы его купили, но я поведаю тебе всю его историю, откуда он взялся…
Про Пущино, Лысакова, Крюкова, про Хуако, Ашманова, интернет-истерию, про «Что? Где? Когда?», про Yahoo, Лопатинского, в общем… про всё. Как на духу.
«Раф, мне ничего нужно. Я просто хочу с вами поделиться, рассказать, подсказать».
Цена, которую вы заплатили, огромная, но потенциал в компании есть, вам просто нужно понять её СУТЬ. Я рассказывал, растолковывал, но было видно, что Раф не слушал. Он был отвлечён, расслаблен и думал о чём-то другом. У него были свои планы, он думал про IPO «Проф-медиа». Они покупали Рамблер не ради Рамблера, не в поисках его СУТИ, а ради галочки, что у них в портфеле есть «русский интернет».
Рафаэль Акопов сам планировал идти на биржу, в Лондон или Нью-Йорк, и размещаться там с ценой в 2-3 миллиарда долларов.
Мы пообщались, договорились держать контакт, но продолжение разговора так и не случилось. Каждый сам выпивает чашу своих ошибок.
В 2007-ом Рамблер впервые показал по отчётности прибыль, но совсем не потому, что стал прибыльным. «Проф-медиа» сам выкупил у своего же Рамблера убыточный телеканал за 23 миллиона долларов и тем добавил требуемую прибыль.
Перед IPO не нужно показывать убытки. Сам телеканал уже через несколько месяцев был закрыт.
Дальше хуже.
Нагрянувший в 2008-ом году мировой финансовый кризис отменил сначала планы, а потом и надежду на IPO «Проф-медиа».
Оставшиеся акции Рамблера, торговавшиеся на Лондонской бирже, начали стремительно падать и в своём дне к 2009-ому году достигли 20-ти миллионов долларов. Именно по этой цене мы продали свой пакет в 2003-ем.
Чтобы не позориться дальше «Проф-медиа» выкупила оставшиеся акции и провела делистинг, убрав акции Рамблера с биржи вообще.
Далее началась чехарда смены менеджмента не только в Рамблере, но и в самом «Проф-медиа».
А ещё через четыре года, в 2013-ом, Потанин решил объединить с Мамутом то, что у них осталось в живых из интернет-активов в единый холдинг. Туда попали: Рамблер плюс Лента, т.е. то что упаковывали ещё мы, Афиша, то что было у самого «Проф-медиа», плюс LiveJournal, любимая игрушка Антона Носика.
Странный набор. Камера хранения забытых вещей, чемоданов без ручки.
P.S.
Рядом, сверкающий аэропорт, толпами снуют пассажиры, прилетают и улетают самолёты.
А они стоят. Ждут своих хозяев, набитые старыми воспоминаниями и покрытые свежей пылью.
И среди них, стоит самый большой и важный, с толстыми кожаными ремнями и потёртыми углами, он и дал название всему холдингу… RAMBLER&Co
И где-то там… На глубине его серверов, в паутине его проводов затерялись частички моей души, памяти и любви. Они и не дают забыть всю эту бесконечную историю, которая, в мгновение, проносится в моих мозгах, всякий раз, когда меня просят оставить мейл, почтовый адрес.
Пишите по буквам, отвечаю я. У меня он очень простой.
vasiliev@rambler.ru.
© Сергей Васильев
Источники:
Geektimes.Ru,
Ru.Wikipedia.Org.
В начало
